В этот момент я находился в «группе поддержки» Советской улицы, малышни десяти-тринадцати лет. В темноте, в сутолоке бегающих, орущих людей я не заметил, как отделился от «своих» и совершенно случайно со мной рядом оказался голый по пояс, весь в крови с перекошенным лицом Ребро. Невероятно, но он меня узнал.
- Ну, что пацан. Сейчас бы твой автомат сюда, да? – кривясь от боли, в страшной улыбке сказал он.
После переезда нашей семьи в Карелию, меня каждое лето, на каникулы, отвозили на «малую родину» в Тамбовскую область к бабушке и остальным многочисленным родственникам. Каждый год три летних месяца я был предоставлен сам себе, так как бабушки и прочие родственники мало обращали на меня внимания, что давало мне известную свободу «детской беспризорности».
Это деление на своих и чужих с семидесятых годов было в каждом городе, не то, что Тамбовской области, но мне кажется и всего Союза. Как водится, группы подростков, а в те времена уже не таких и подростков, всегда между собой враждовали. Конфликты возникали по всякому поводу и без оного. Выяснение отношений в таких конфликтах заканчивались, как правило, большими кулачными боями: район на район. Дрались просто так, не за деньги, не за славу, а за «интерес». Можно даже сказать, таким образом молодёжь скрашивала свой досуг в скучной провинции большой Империи.
Группировка «Большая Советская», к которой по месту жительства, принадлежал я, была самой многочисленной и «влиятельной» в этом городке. Но её влиятельность обуславливалась не только количеством проживающих там пацанов, а её лидером – Саней, по кличке Ребро, безусловного «авторитета» городка, а так же и в самом Тамбове о нём были наслышаны. Бесшабашная смелость, сила характера этого человека, а так же небольшой срок по хулиганке делала эту личность «живой легендой» в некоторых районах Тамбовской области.
Он жил в двух домах от дома моей бабушки, и даже приходился мне родственником. (Наши бабушки были родными сёстрами – боюсь определять степень такого родства) Он старше меня лет на десять и его возраст был 22-24 года, но уже тогда его боялись все, а сильные, здоровые мужики уважали.
(Когда-нибудь я напишу историю про то, как Ребро «разрулил» скандал между двумя председателями совхозов, которые поссорились из-за утонувшего трактора «Белорусь»)
И, конечно же, он был вдохновителем и организатором всех более-менее заметных «побоищ» в нашем городке. Я тогда малолетка, конечно, не мог присутствовать на всех «праздниках жизни», которые устраивал Саня, но вот на одной, определяющей наши с ним отношения в будущем я совершенно случайно оказался.
В тот год мать, когда везла меня к бабушке, на Павелецком вокзале в Москве купила мне суперигрушку по тем временам – автомат на батарейках с лампочками и громкими звуками стрельбы. По-моему, даже ещё не китайского, а советского производства. Автомат немного походил на настоящий, и был бешено дорогой, но я его всё-таки выпросил у мамы.
В то лето, со своей гордостью, этим автоматом, я мотался по дворам Большой Советской улицы, пугая громкими звуками женщин, девушек и других случайных прохожих. Взрослые тоже обращали внимание на необычную игрушку и с удовольствием одалживали её у меня – пострелять. Не был исключением и Саня Ребро, поэтому он меня и запомнил, наверное.
- Ну, что пацан. Сейчас бы твой автомат сюда, да? – кривясь от боли, в страшной улыбке сказал он.
Я ошарашено молчал, разглядывая бешеного Ребро.
Иногда его и так называли, а «основную» кличку он получил из-за сломанного ребра в драке ещё по малолетству. Но в той ситуации приставка «бешенный» к его кличке уже была не из области существенного уточнения характера владельца клички, а прямой характеристикой его состояния в тот момент.
Неожиданно из кустов выскочили четверо пацанов из группировки сахарного завода. Или, правильнее сказать, трое с половиной, так как одного потерявшего сознание человека они тащили на своих плечах.
Увидев Ребро, они нехорошо усмехнулись, бросили своего товарища на землю и с понятными намерениями начали, понемногу окружая подходить к нему. Саня, озираясь, искал, что бы взять ему в руки, что бы как-то противостоять сразу трём противникам. В его поле зрения ничего стоящего не попадалось.
У одного из нападавших в руках блеснуло лезвие ножа, что совсем было «не по правилам» Он с расстановкой произнёс:
- Всё Ребро, тебе конец. Ты здесь, сука, останешься. А ты, пацан, - обращаясь ко мне, - быстро слинял отсюда.
Товарищи парня с ножом в нерешительности остановились, не зная, что делать. Я в это время пятился назад и споткнулся о какую-то оглоблю лежащую на земле. Воспользовавшись замешательством двоих, не решавшихся на убийство Сани, я тихо произнёс:
- Ребро.
Он оглянулся и увидел в моих руках увесистую палку, которую я поднял с земли. Теперь уже ошарашено смотрели на меня пацаны с сахарного завода. Они определённо растерялись и не знали, что предпринять. Я же даже не бегом, а, скажем так, шустрым шагом подошёл к Ребро и отдал ему этот «дрын»
- А-а-а-а, - бешенным своим «фирменным» воплем, иногда полностью парализующем противника, Ребро бросился на нож, размахивая палкой как мечом.
Эту картину я не забуду никогда. Потом, читая про всякие исторические сражения, и прочие македонские фаланги я себе хорошо представлял битвы древних воинов, именно на примере Сани Ребро.
Все трое с сахарного завода бежали так быстро, что подоспевшая подмога, прибежавшая на вопль Ребро, уже не смогла их догнать.
- Молодец, пацан, - бросил мне Ребро и почему-то снова отдал мне ненужную уже ему палку. Я так и остался с ней стоять, не решаясь выкинуть.
Потом, будучи постарше я проанализировал своё поведение в той ситуации и понял одну простую вещь. Я полностью был уверен в победе Ребро, наслушавшись легенд про него. Я не побоялся вооружённого ножом человека из-за того, что Ребро его тоже не испугался, Саня был так же уверен в своей победе и своём превосходстве над противником, как и я, несмышленый в то время пацан. Физически, конечно, он бы с тремя противниками не совладал. Он их тогда победил, с моей скромной помощью, но в основном своей силой духа.
Примерно такой будет среднестатистический портрет людей пришедших к бандитской власти в Петербурге девяностых. О нашей встрече с Ребро в Петербурге 98 года я расскажу в третьей части этих записок, которую опубликую чуть позже.
lyces, 2008г.
